Том 6. Зарубежная литература и театр - Страница 131

131

Эпоха Возрождения была как раз эпохой чрезвычайно многозначительной попытки светской интеллигенции вытеснить интеллигенцию духовную с ее места особого, чрезвычайно высоко привилегированного сословия, и поставить взамен тех стародавних систем религиозно-философских и моральных воззрений, на которые опиралось духовенство, человеческий разум — живой, непосредственный, упорядоченный опыт (научные исследования мира), правила государственного, общественного и личного поведения, найденные путем критического изучения действительной жизни и т. д. Так же точно и все внешние формы быта, — начиная от строительства городов, каналов, дворцов, садов до одежды и утвари, — предполагалось воссоздать на рациональных началах, исходя из соображений целесообразности и художественного вкуса.

Особенностью эпохи Возрождения было то, что имевшаяся на поверхности общественной жизни многочисленная интеллигенция, — на самом деле бывшая авангардом буржуазии, фактически оказавшаяся опорой монархии и мечтавшая иногда о том, чтобы быть не только ее опорой, но и руководителем, — что интеллигенция эта, говорю я, рассматривала себя не столько как непосредственных работников разума, создающих на основании развития науки и техники предпосылки нового мира, сколько как продолжателей уже проделавших очень большую часть этой работы представителей античного научного мира. Отсюда, как известно, и само слово «Возрождение».

Тот новый мир, который организовался на обломках античного мира и его колоний, с самого начала был чрезвычайно беден своими собственными культурными элементами. Он сам себя рассматривал как варварский, он сам с самого начала старался впитать в себя те характерные особенности античного мира, которые могли сочетаться с основными чертами его уклада, то есть уклада феодального. Поэтому и римско-католическое духовенство приходится рассматривать как могучую интеллигенцию Средних веков, не столько несшую с собой что-то совершенно новое, сколько под видом поздней культурной формации — христианства — перенесшую в жизнь варварских племен некоторые начала старой цивилизации. Именно наличие начал старой культуры, весьма густо замешанных мистикой и предрассудками, включенными в систему христианской религии, сделало это римско-католическое духовенство столь ценным. Приведем своеобразную оценку, которую дает положительной и отрицательной роли католического духовенства Маколей: «С того времени, как варвары опустошили Западную империю, до времени возрождения наук влияние римской церкви вообще было благоприятно для учености, цивилизации и хорошего управления. Но в течение последних трех столетий главною ее задачею было останавливать рост человеческого духа. Все успехи, какие ни были сделаны христианским миром в знании, в свободе, в богатстве и в житейских искусствах, были сделаны вопреки ей и повсюду находились в обратном отношении к ее могуществу. Прелестнейшие и плодоноснейшие области Европы под ее владычеством впали в нищету, в политическое рабство и в умственное оцепенение, меж тем как протестантские страны, бесплодие и варварство которых служили некогда поговоркою, были превращены искусством и промышленностью в сады и могут похвалиться длинным списком героев и государственных людей, философов и поэтов. Кто, зная, что такое Италия и Шотландия от природы и чем они четыреста лет назад были на деле, сравнит теперь окрестности Рима с окрестностями Эдинбурга, тот будет в состоянии составить себе некоторое понятие о том, к чему ведет папское владычество. Упадок Испании, некогда первой между монархиями, а ныне дошедшей до крайних пределов унижения, возвышение Голландии, достигшей, несмотря на многие естественные невыгоды, такого положения, какого никогда не достигало ни одно столь небольшое государство, служат уроком того же самого рода. Переходя в Германии из римско-католического в протестантское княжество, в Швейцарии из римско-католического в протестантский кантон, в Ирландии из римско-католического в протестантское графство, замечаешь, что переходишь из низшей в высшую степень цивилизации» (Полн. собр. соч., т. VI. «История Англии до Реформации», стр. 48–49).

Католическая церковь необычайно тесным образом сроднилась с феодализмом. Это были две стороны одной и той же системы. Естественно, что когда в Англии пришла пора рухнуть феодализму, — с ним вместе рухнула и католическая церковь.

В самом феодальном строе католическое духовенство играло огромную роль. Являясь главной опорой дворянской власти и в то же время сама опираясь на дворянство, церковь добилась колоссального политического влияния, тем более что ее организация выходила за рамки каких бы то ни было узких феодальных группировок и, вместе с папством, приобретала всемирный характер.

Церковь с точки зрения своих интересов и своей политики была в высшей степени светской. Как нельзя больше интересовалась она своими собственным выгодами, вела свою собственную экономическую политику и, между прочим, в высшей степени благоприятствовала торговле, которая в конце концов родила солидный капитал, то есть ту общественную величину, которая убила феодализм и церковь. На этом пути постепенного роста своего влияния и богатства жадная римско-католическая церковь захватывала часто так много, что это уже не могло не стеснить ее партнеров — государей и дворян. Отсюда непрерывная борьба господ феодального общества между собой.

Было бы нетрудно привести из «Истории Англии до Реформации» яркие характеристики этого чрезмерно захватнического духа католического духовенства, но я предпочитаю привести свидетельство Монтескье, из его «Духа законов» (книга 31, глава X), потому что здесь характеристика духовенства как экономически мощной системы чрезвычайно ярка.

131