Том 6. Зарубежная литература и театр - Страница 223

• Предыдущая
• 223 / 249
• Следующая

(8) Цитируется монолог Бранда из первого действия драматической поэмы «Бранд» (ср. Генрик Ибсен, т. 2, стр. 151–152).

(9) Цитаты из финала драматической поэмы «Бранд» приведены неточно (ср. Генрик Ибсен, т. 2, стр. 380).

(10) Берник — персонаж пьесы «Столпы общества», Боркман — персонаж пьесы «Йун Габриэль Боркман», Сольнес — персонаж драмы «Строитель Сольнес».

(11) Имеется в виду пьеса Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся. Драматический эпилог в трех действиях» (1899).

(12) Имеются в виду отношения между Рубеком и Иреной, послужившей моделью для его скульптуры «Восстание из мертвых». (См. «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», д. первое и третье. — Генрик Ибсен, т. 4, стр. 447–448, 483.)

(13) В тексте машинописи далее следует пропуск. Фраза не окончена.

(14) См. сцены из третьего и пятого действий пьесы Ибсена «Женщина с моря» (1888) (Генрик Ибсен, т. 4, стр. 53–58, 94–95).

(15) Премьера пьесы Г. Ибсена «Строитель Сольнес» в Московском драматическом театре (бывш. Корш) состоялась 23 марта 1931 года (постановщик К, А. Марджанов). Стремясь придать пьесе современное звучание, постановщик изменил в ней расстановку действующих сил, переставил акценты. Вокруг постановки развернулась полемика. А. В. Луначарский откликнулся на спектакль статьей «Полезный Ибсен» («Литературная газета», 1931, № 17, 29 марта).

Бернард Шоу еще раз говорит правду

Впервые напечатано в газете «Вечерняя Москва», 1933, № 2, 3 января.

Печатается по тексту первой публикации.

(1) В 1931 году Луначарский был председателем комиссии по организации чествования находившегося в СССР Б. Шоу, которому исполнилось семьдесят пять лет со дня рождения.

(2) Драматический театр в Берлине.

(3) Видоизмененная цитата из «Памятника» (1795) Г. Р. Державина. У Державина: «И истину царям с улыбкой говорить».

(4) В русском переводе известна также под названием «Горько, но правда» (написана в 1931 году, издана и поставлена в 1932 году; первый русский перевод в журнале «Литература мировой революции», 1932, № 9 — 10, под названием «Плохо, но правда»).

(5) Здесь и далее цитаты из рассматриваемой пьесы даются в вольном пересказе Луначарского.

(6) Луначарский пересказывает своими словами монолог Обри (ср. «Литература мировой революции», 1932, № 9 — 10, стр. 31–32).

(7) Мах Planck, Der Käusalbegriff in der Physik, Leipzig, Barth, 1932.

Куда идет французская интеллигенция

Впервые напечатано в журнале «Литературный критик», 1933, кн. 2, июль. Статья возникла из переработанной стенограммы выступления Луначарского по докладу И. И. Анисимова на тему «Андре Жид и капитализм», сделанного на заседании Оргкомитета СП СССР 29 января 1933 года и затем легшего в основу его статей «Андре Жид и капитализм» («Интернациональная литература», 1933, № 4, апрель) и «Путь Андре Жида» — предисловие к собранию сочинений А. Жида (см. Андре Жид, Собр. соч. [в четырех томах], т. 1, Гослитиздат, Л. 1935, стр. I–XXXI). Выступление Луначарского состоялось 8 февраля 1933 года в Коммунистической академии.

Печатается по тексту первой публикации.

(1) В начале 30-х годов французский писатель и критик А. Жид выступил в иностранной и советской печати со статьями, в которых осуждал буржуазную действительность и заявлял о своих дружеских чувствах к Советскому Союзу, о сочувствии идеям коммунизма. Приветствуя эти выступления А. Жида, Луначарский рассматривал их как одно из проявлений углубления общего кризиса капитализма и вызванного им размежевания среди представителей буржуазной культуры и интеллигенции. Вместе с тем Луначарский выражал довольно сдержанное и критическое отношение к Андре Жиду, давая объективную оценку реакционных сторон в мировоззрении и творчестве писателя. Он подчеркивал, что сближение с пролетариатом таких писателей, как Андре Жид, не является органичным и что в будущем под влиянием событий возможны различные колебания. В 1936 году и последующие годы Андре Жид сделал ряд враждебных выступлений против СССР, а в 1940–1944 годах сотрудничал с фашистами, реакционные позиции занимал он и в послевоенный период.

(2) Луначарский подразумевает критику Марксом взглядов буржуазных вульгарных экономистов на производительный и непроизводительный труд в капиталистическом обществе («Теории прибавочной стоимости», глава четвертая — «Теории о производительном и непроизводительном труде», §§ 16–20). (См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 26, ч. 1, стр. 279, 281–282, 285, 290, 297.)

(3) Речь идет о дневнике Андре Жида за 1929–1932 годы, опубликованном под названием: «Страницы из дневника» («Pages de Journal») в журнале «La Nouvelle revue francaise», июнь — октябрь 1932 года.

(4) В отличие от А. Жида, Бернард Шоу, несмотря на свои колебания и ошибки, был последовательным другом Советского Союза.

(5) Речь идет р произведениях А. Барбюса об Иисусе Христе. См. статьи Луначарского «К приезду Анри Барбюса» (в т. 5 наст, изд.) и «Анри Барбюс. Из личных воспоминаний» (в наст, томе) и примеч. к ним.

(6) Луначарский имеет в виду следующее высказывание Гейне в «Предисловии к французскому изданию» (1855) Лютеции:

«…Это признание, что будущее принадлежит коммунистам, я сделал с бесконечным страхом и тоской, и — увы! — это отнюдь не было притворством. Действительно, только с отвращением и ужасом думаю я о времени, когда эти мрачные иконоборцы достигнут власти: грубыми руками беспощадно разобьют они все мраморные статуи красоты, столь дорогие моему сердцу; они уничтожат все те фантастические игрушки и безделушки искусства, которые так любил поэт; они опустошат мои лавровые рощи и посадят там картофель; лилии, которые не трудились и не пряли, а все же одевались так, как не одевался и царь Соломон во славе своей, будут вырваны из почвы общества, если только не захотят взять в руки веретено; розы, эти праздные невесты соловьев, подвергнутся такой же участи; соловьи, эти бесполезные певцы, будут изгнаны, и — увы! — из моей „Книги песен“ бакалейный торговец будет делать пакетики, в которые станет насыпать кофе или нюхательный табак для старух будущего. Увы! Все это я предвижу, и несказанная печаль овладевает мной при мысли, что победоносный пролетариат угрожает гибелью моим стихам, которые исчезнут вместе с романтическим старым миром. И все же, честно сознаюсь, этот самый коммунизм, столь враждебный моим вкусам и склонностям, держит мою душу во власти своих чар, и я не в силах им противиться; два голоса в моей груди говорят в его пользу, два голоса, которые не хотят замолчать, которые в сущности, быть может, являются не чем иным, как внушением дьявола, — но, как бы то ни было, я в их власти, и никакие заклинания не могут их побороть»